ШАМБАЛА/ШАМБХАЛА (санскр.), “обитель бессмертия” (ОссенФ); 1) легендарная область/страна в Гималаях; 2) (Шк.) одна из астральных цивилизаций, пытающаяся распространить свое влияние на Землю.

“ШАМБАЛА, Шамбхала — полyлегенд. стpана со столицей Калапа, к-pyю обычно считают расположенной к северу от Индии. вопрос об отождествлении Ш. остается дискуссионным в историч. географии. первое упоминание о ней встречается в тексте Калачакра-тантры (10 в. н. э.), к-pый, как утверждают, сохранился со времен царя Ш. Сучандры, получившего учение калачакры от Будды Шакьямуни. Легенда о Ш. гласит, что при 25-м царе Ш. Кулика Рyдра-чакрине (тиб. Ригдэн Дагпо Хорло-чэн) произойдет великая битва между силами добра, воинством Ш., и силами зла, противниками буддизма. После победы сил Ш. наступит новая эпоха распространения буддизма, к-рая ознаменуется явлением Пятого Будды — Майтреи. Эти идеи получили широкое распространение и неоднократно использовались в политич. целях. В связи с представлениями о том, что в Ш. существуют наилучшие условия для реализации будд. пути и что одно лишь воплощение в Ш. или приход туда исключают возможность последующих неблагоприятных рождений, в Тибете появляются молитвы о рождении в Ш. и «путеводители» в Ш. Содержание путеводителей показывает, что путь в Ш. лежит не столько во внеш. мире, сколько во внyтр., и среди образованных лам нередко бытует представление о Ш. как о внyтр. реальности — об особом состоянии психики, достигаемом в процессе самосовершенствования по системе калачакры. Теософия, отталкиваясь от будд. представлений о Ш., наполняет это понятие своим содержанием, изображая Ш. как тайное обиталище «махатм» — руководителей духовного прогресса мира. Вера в реальность Ш. не раз толкала людей на ее поиски. В 20 в. они неоднократно предпринимались как энтузиастами-одиночками, так и целыми экспедициями в Гималаях, на Памире, на Алтае.” (А. А. Терентьев, Будд)

“ШАМБХАЛА (санскр. sambhala), в буддийской мифологии ваджраяны страна. Описание Ш. содержится в «Калачакра-тантре», а также в других текстах системы калачакры. По этим источникам Ш. находится севернее реки Сита (отождествляемой или с Таримом, или с Амударьёй, или с Сырдарьёй). Ш. окружают восемь снежных гор, которые напоминают лепестки лотоса. В центре их — столица Ш., где располагается дворец царя — Калапа. Первым великим царем-жрецом Ш. считался Сучандра, в правление которого Ш. стала главным центром учения калачакры (в парке дворца Сучандра построил огромную мандалу калачакры). После Сучандры в Ш. правили еще шесть царей-жрецов, им последовали и последуют двадцать пять правителей по имени Кальки, каждый из них правит сто лет.” (МНМ)

“«Если будет произнесено здесь самое священное слово] Азии — “Шамбала”, вы останетесь безучастны. Если то же слово будет сказано по-санскритски — “Калапа”, вы также будете молчаливы. Если даже произнесено здесь имя великого Владыки Шамбалы — Ригден Джапо, даже это громоносное имя Азии не тронет вас. Но это не ваша вина. Все сведения о Шамбале так рассеяны в литературе. На Западе нет ни одной книги, посвященной этому краеугольному понятию Азии.»*

Столь категорическое утверждение можно прочесть в брошюре Николая Рериха «Сердце Азии» (1931). Однако, сочиняя эту высокопарную тираду, наш замечательный художник явно лукавил. К тому времени на Западе вышла уже не одна, а целых три книги, посвященных «Шамбале», и он, несомненно, знал об этих публикациях. Нигде не называя имен авторов и не приводя прямых цитат, он то и дело проговаривается, намекая на существование такого рода книг. <...>

Что же это за «сведения в литературе», доступные якобы только самому Рериху и «оставляющие безучастными» нас, простых смертных? <...>

Страну эту разные авторы называют по-разному. Французский оккультист Александр Сент-Ив д’Альвейдр (1842—1909) <...> в своем сочинении «Миссия Индии в Европе», изданном посмертно, в 1910 году, именует ее «Агартха». У Оссендовского* это название звучит несколько иначе — «Агарти». Рерих <...> величает ее Шамбалой — под таким именем в буддийской мифологии известна держава царя-жреца Сучандры, символический «центр мира», окруженный восемью снежными горами, напоминающими цветок священного лотоса. В средневековой Европе этот край именовался «царством пресвитера Иоанна». Первые упоминания о нем появились в середине XII века, когда несколько духовных и светских правителей, в том числе византийский император Мануил Комнин и папа Александр III якобы получили послания от этого «царя-священника», в которых описывалось его обширное и полное чудес царство. А в XIV веке немецкий космограф Конрад фон Магенберг сообщал о нем следующее: «Это владыка всех живущих на земле и царь царей всей земли. Дворец его наделен такой благодатью, что никто из вошедших в него не сможет заболеть, не будет чувствовать голода и, находясь там, не умрет»**. Русские раскольники, уходившие всё дальше на Восток от вероисповедальных гонений и казенных поборов, именовали этот край «Беловодьем», «Опоньским царством», «Страной Белого Арапа». Сведения о Беловодье черпались из так называемых «отреченных» книг, среди которых достойны упоминания «Хождение Зосимы к рахманам», «Слово о видении апостола Павла», «Сказание об Индийском царстве». Прообразом всех этих сочинений была «Александрия» Псевдо-Калисфена, создававшаяся во II—III веках нашей эры, а впоследствии во множестве разноязычных обработок разошедшаяся по всей Европе. <...> Вплоть до начала ХХ века старообрядческие общины Заволжья, Урала и Алтая отряжали бывалых людей на поиски того места, «идеже небо прилежит к земли», где обитают блаженныве рахманы-брахманы, коим «известны все мирские дела, потому что о них им поведают ангелы, пребывающие всегда с ними» . <...>

<...> модны в наше время теории, связывающие вопрос об Агартхе с существованием «параллельных вселенных». Согласно этим теориям, на земной поверхности имеются точки, открывающие доступ к мирам, располагающимся в иных системах пространства и времени, нежели наш мир. В каком-то смысле эти теории вовсе не новы: описываемый в Книге Бытия эпизод с Иаковом, видящим во сне «лествицу ангелов», может служить классическим примером встречи земного человека с таинственным местом схождения двух миров.

«Колодец Св. Патрика» в Ирландии, мегалитический комплекс Стоунхендж в Англии, Бросселиадский лес в Британии, островок Мон-Сен-Мишель у берегов Нормандии, не говоря уже о знаменитом «Бермудском трегольнике», — все эти места считались, да и по сию пору считаются своего рода «вратами» в инопространство, иновремя, инобытие. Сотни и тысячи работ посвящены описаниям всевозможных феноменов и «паранормальных явлений», наблюдаемых вблизи таких зазоров между «параллельными вселенными», сквозь которые просачиваются в наш мир существа и сущности иных измерений. К настоящему времени накоплено немало фактов, подтверждающих физическую реальность этой — как бы тут понаучнее выразиться? — космической диффузии. Куда хуже дело обстоит с осмыслением всего этого фактического материала. С одной стороны <...> наше сознание настолько мифологизировано, что мы готовы воспринять буквально даже те сообщения, которые в Древности и в Средние века скорее всего стали бы предметом символических или аллегорических толкований. С другой стороны — мы не в силах произвести адекватную оценку этих фактов, поскольку нами утеряны (или отброшены) мерила правды и вымысла, добра и зла, без которых древние не могли ступить и шагу как в повседневной жизни, так и в области сакрального. То, что для них было потрясающим и просветляющим духовным опытом общения с высшими мирами (или зловещим знамением, предостерегающим от контакта с выходцами из преисподней), переживается нами сейчас прежде всего как заманчивая возможность познакомиться с «техническими достижениями» потусторонних жителей, хоть одним глазком взглянуть на фантасмагорические пейзажи зазеркалья, а при случае — и поживиться кое-какими «сувенирами» непонятного или подозрительного происхождения и назначения. Именно таким образом и преподносится пресловутая проблема «контакта» в произведениях некоторых современных писателей-фантастов — взять хотя бы роман Клиффорда Саймака «Пересадочная станция» или повесть Стругацких «Пикник на обочине». Не будем забывать, как печально кончаются подобные «контакты» и в литературе, и в жизни. Физические травмы, потеря памяти, а то и настоящее помешательство, — вот цена, которой мы расплачиваемся за инфантильную попытку на свой страх и риск распахнуть, как сказал бы Герберт Уэллс, «зеленую дверь в белой стене». <...>

Ад, как известно, открыт всем и каждому, дорога в преисподнюю вымощена благими намерениями. Этого нельзя сказать о тех потаенных центрах, к числу которых принадлежит легендарное Беловодье. Сколько ни пытался пробиться к «заповедным областям Шамбалы» тот же Рерих со своей экспедицией — ему это не удалось, да оно и не удивительно, если вспомнить о двойственной, двусмысленной сути его намерений*. «Агартха» значит «недоступная», «недосягаемая». Не допущенный в пределы «страны живых», он ограничился описанием нескольких вполне заурядных «феноменов», постоянно наблюдаемых в тех краях. «Недовольные духи не пустили его дальше», — сказал бы по этому поводу Оссендовский. Рерих, как видно, забыл восклицание Иакова, проведшего полную видений ночь на таком же стыке двух миров: «Страшно сие место! Это не иное место, как дом Божий, это — врата небесные». (СтефЮ)