МОЛЧАНИЕ (ст.-слав. мльчати) “отказ от речи”; один из способов минимизации расходов внутренней энергетики при практиках различного рода, способствующий, кроме этого, углублению состояния сосредоточения и овладению самоконтролем.

“Молчун — не тот, кто умеет молчать, а тот, кто молчит. Молчание — не искусство, а ремесло. Hе мысль, а действие.” (ХасидМ)

“(71) Так он <Пифагор> воспитывал учеников. Когда к нему приходили новички и изъявляли желание учиться у него, он давал согласие не сразу, но лишь после того, как производил проверку и оценку их характера и способностей. Сначала он расспрашивал кого-нибудь о том, как они ведут себя с родителями и остальными домашними, затем наблюдал их несвоевременный смех или молчание, разговорчивость свыше меры, некоторые другие порывы, знакомых, с которыми они общались, и особенно тех, с кем проводят время постоянно, и кто из встречных вызывает у них радость или огорчение. Кроме того, он наблюдал их внешний вид, и походку, и всякое движение тела, и делал вывод на основании отличительных признаков природы человека, обнаруживая по внешним проявлениям скрытый в душе нрав. (72) Того, кто выдерживал это испытание, он отпускал на три года, чтобы, понаблюдав еще, проверить, достаточно ли у человека твердости и истинной любви к учению и относится ли он к славе так, что ему безразличны почести. После этого тем, кто приходил вновь, он предписывал пятилетнее молчание, испытывая их способность воздерживаться, так как молчание — наиболее трудный вид воздержания, каковое испытание назначают и те, кто учредил для нас мистерии. К этому времени то, что было у каждого (я имею в виду имущество), переходило в общую собственность и передавалось назначенным для того, чтобы распоряжаться этой собственностью, ученикам, которых называли «политики», причем некоторые из них были еще и экономами и законодателями. Те же, кто после испытания их образа жизни и других нравственных достоинств признавались достойными участвовать в изучении основоположений, теперь, после пятилетнего молчания, становились эсотериками и в одеждах из тонкой ткани слушали и созерцали Пифагора; до этого они, не надевая такой одежды и не видя Пифагора воочию, просто слушали его речи, пока их нравы на долгое время становились предметом испытания.<...>

Итак, проводя испытание, первое, на что обращал внимание Пифагор, это могут ли поступающие в учение воздерживаться от слов (ибо именно этим термином он пользовался), и наблюдал, способны ли учащиеся молчать и хранить в тайне то, что услышат, затем, скромны ли они: он больше ценил умение молчать, чем говорить. Наблюдал и за всем другим в их поведении: не являются ли они необузданными в страсти и желании, и всегда внимательно смотрел, как они проявляют себя в гневе или охваченные каким-нибудь стремлением, склонны ли к ссорам и честолюбивы ли и как ведут себя при вражде или дружбе с кем-либо. Когда, внимательно рассмотрев все это, он приходил к выводу, что они пригодны благодаря своим хорошим нравам, он изучал после этого их способности к заучиванию и запоминанию. Сначала обращал внимание на то, могут ли они быстро и осмысленно воспринимать то, что говорится, затем, есть ли у них какая-нибудь склонность и здравомыслие в отношение того, чему их учат. (95) Он учитывал и то, насколько мягка их природа, называя это упорядоченностью. Дикость же считал несовместимой с таким поведением. Ибо дикость влечет за собой бесстыдство, непристойность, распущенность, бестактность, невежество, беспорядочность, непочтительность и другие, противоположные мягкости и кротости, пороки. Итак, при испытании он наблюдал именно за этим, и к этому готовил учеников, и отделял способных воспринять блага его мудрости, и таким образом стремился привлечь их к знаниям. Если же он видел, что человек неспособен к этому, то отказывал ему, словно тот был иноземец или из чужого племени.” (ЯмвлХ)

“Молчание — форма ритуального поведения. В традиционной культуре славян М. (отказ от речи) выявляет принадлежность того или иного существа к потустороннему миру и сверхъестественным силам вообще (ср. в этой связи отношение к немому, равно как к слепому, глухому и т.п., как к человеку «нечистому», опасному, знающемуся с нечистой силой). Человек, отказывающийся от речи или же неспособный к ней, воспринимается как не-человек, как «чужой». Наиболее очевидна эта особенность в поведении ряженных — людей, на время связавших себя с потусторонними силами и потому вынужденными себя вести сообразно нормам их поведения. М. характерно как для главных персонажей того или иного обряда (например, полное М. соблюдают обычно ряженные в зелень персонажи весенних обрядов — восточнославянские «Тополя», «Куст», южнославянские «Зеленый Юрий» и пр.), так и для ряженных — участников сопровождающих обрядовых процессий (ряженные парни, которые носят по селу обрядовое чучело Марены, по дороге не разговаривают), а лишь иногда издают невразумительные звуки. Полный разрыв социальных связей и отказ от норм человеческого поведения отличает и южнославянских русалий, обходящих дома на Русальной неделе, которым приписывается сверхъестественная способность излечивать больных и др. Они не только не здороваются, не прощаются и не разговаривают со встречными, но также не говорят и друг с другом, за исключением своего вожака.

Ритуальное молчание особенно актуализируется в некоторые моменты похоронно-погребальных обрядов. Так, запрещается разговаривать во время агонии, чтобы не мешать душе расставаться с телом и не углублять страданий умирающего; в полном молчании проходит зачастую и поминальный ужин, во время которого, по поверью, души усопших незримо присутствуют за столом. М. как наиболее очевидная черта «поведения» умершего, проявляется и в некоторых других обрядах жизненного цикла; они сопровождаются обязательной изоляцией главного действующего лица обряда, символизирующей его временную смерть: так, в определенные моменты невеста на свадьбе ни с кем не разговаривает, ни на кого не смотрит, не двигается и т. п.

В славянской магии и обрядовой практике запрет разговаривать (говорить самому, здороваться, отвечать, откликаться на чей-нибудь голос или зов) вступает в силу преимущественно в те моменты, когда человеку необходимо вступить в контакт с представителями «иного» мира, нечистой силой и др. М. как обрядовое воздержание от речи помогает устанавливать связь с «иным» миром. (Ср. практикуемые в аналогичных ситуациях частичное обнажение, снятие креста и т. п.) К подобным ситуациям относятся прежде всего гадания, любовная, лечебная и др. виды магии. В Польше мать больного ребенка относила его под куст бузины, полагая, что болезнь отберет демон, живущий под бузиной, возвращалась домой, где в полном М. выполняла три работы, а затем забирала ребенка. Молчать принято было также после совершения некоторых магических актов, в частности после чтения лечебных заговоров и т. п.

Поскольку общение человека с потусторонними силами (духами, демоническими существами, демонами и др.) опасно, в ситуациях контакта с ними он вынужден принимать меры предосторожности, одной из которых и является М. Воздерживаясь от речи, человек предохраняет себя от влияния потусторонних сил (при этом запрещается также открывать рот, смеяться, кричать и др.) или просто остается незамечен ими. Ср. запрет разговаривать при выкапывании кладов, которые сторожит нечистая сила, во время грозы (когда дьявол, преследуемый Богом, может проникнуть в человека через открытый рот), во время жатвы, когда сжинают последний сноп (называемый в этом случае «молчальным», «молчанушкой») или просто срезают последний пучок колосьев — так называемую «бороду» (которые, согласно народным верованием, являются местом обитания духа нивы) и т. п. Нарушение запрета разговаривать может привести к тяжким недугам: у девушки, заговорившей в то время, когда она несет с поля домой последний сноп, будет слепой жених, человек, проронивший хоть слово при извлечении клада, мгновенно онемеет, и др.

Вместе с тем, когда сам человек представляет некую опасность для окружающих, его добровольное молчание — это способ уберечь людей от нежелательного влияния на них. Работник, сделавший гроб, относит его в дом умершего, сохраняя полное М.; в противном случае это может повредить тому, с кем он заговорит.

М. человека при исполнении определенных обрядов и магических действий нередко рассматривается и как условие, необходимое для их успешного завершения и достижения желаемого результата. М. обязан соблюдать человек, впервые весной выехавший в поле сеять; женщина, замешивающая тесто для обрядовых хлебов к какому-нибудь большому празднику, или тот, кто первым в селе набирает до восхода солнца «молчальную» воду, которой придается особая лечебная и магическая сила.

В традиционной культуре М. известно и как форма ритуального и бытового этикета. В частности, у южных славян после свадьбы в течение некоторого времени молодая женщина обязана соблюдать М. — не разговаривать с близкими родственниками мужа (его родителями, братьями и др.). У болгар девушки в знак уважения к главной из них, называемой «кумица», в период от Вербного воскресенья до Пасхи не разговаривают между собой в ее присутствии и т. п.” (Агапк)

«Молчащий не говорит не потому, что держит что-то в секрете. На самом деле он говорит ни о чем.» (Ван Юаньцзэ, комм. к “Даодэцзину”; цит. по МаляВ.)

“при смысле тождественном отсутствию смысла

идеальный стих — молчание

о ад дао”

(ЮК)