СЛОВО (общеслав. индоевр., того же корня, что и слава, слыть; сравн. санскр. cravas = “звук, слава, зов”, авест. sravah- = “слово, учение, изречение”), “осмысленное сотрясание воздуха”; совокупность воспринимаемых человеческим ухом вибраций (либо — их графических сответствий), эквивалентная в том или ином языке определенному объекту или смыслу; С. — аудиально-/графико-ментальная форма проявления мысли, а также — языкового смысла. (См. также ЯЗЫК. Сравн. ИМЯ, МАНТРА.)

“Есть слова, которые сеют, и слова, которые жнут.” (ВитгЛ)

“СЛОВО ср. исключительная способность человека выражать гласно мысли и чувства свои; даръ говорить, сообщаться разумно сочетаемыми звуками; словесная речь. <...> // Сочетанье звуковъ, составляющее одно целое, которое, по себе, означаетъ предметъ или понятiе; реченье.” (Даль)

“Разве вещь хозяин слова? Слово — Психея. Живое слово не обозначает предмета, а свободно выбирает, как для жилья, ту или иную предметную значимость, вещность, милое тело. И вокруг вещи слово блуждает свободно, как душа вокруг брошенного, но незабытого тела.” (О. Мандельштам “Слово и культура”)

“Самое удобное и правильное — рассматривать слово как образ, то есть словесное представление. Этим путем устраняется вопрос о форме и содержании, буде фонетика — форма, все остальное — содержание. Устраняется и вопрос о том, что первичнее — значимость слова или его звучащая природа? Словесное представление — сложный комплекс явлений, связь, «система». Значимость слова можно рассматривать как свечу, горящую изнутри в бумажном фонаре, и обратно, звуковое представление, так называемая фонема, может быть помещена внутри значимости, как та же самая свеча в том же самом фонаре.” (О. Мандельштам “О природе слова”)

“слово. Основная кратчайшая единица языка, выражающая своим звуковым составом понятие о предмете, процессе, явлении действительности, их свойствах или отношениях между ними. В слове сочетаются признаки фонетический (звуковой комплекс), лексико-семантический (значение) и грамматический (морфологическая структура и составной элемент или потенциальный минимум предложения).” (РозТел)

“Некоторые мысли имеют соответствующий звук, который является эквивалентом формы.” (Фильм реж. Д. Линча “Дюна”)

“Человек в состоянии перенести сильную физическую боль. Но произнесено слово — и сердечная мышца сокращается так, что человек умирает от инфаркта. Механизм такого воздействия неясен, но от слова человек бледнеет, краснеет. Получается, слово несет информацию — энергию, которая и воздействует на мозг человека.” (РудВ)

“Нехорошо, что люди совсем забыли, как надо относиться к словам. В древние времена умные знали, что слова — это связь с иными слоями бытия и нельзя зря их раздражать, чтобы не беспокоить тех, кто за ними стоит. Поэтому были слова, которые совсем нельзя было произносить, были такие, которые не рекомендовалось произносить, и были такие, которые принародно произносились специально уполномоченным лицом один раз в год. Глупые тоже догадывались обо всем этом.

Но со временем государства и другие институты ввели специальные привилегированные должности по многократному повторению определенных слов. Причем самое страшное, что это повторение никак не было связано с какой-либо осмысленной деятельностью. Тем самым нарушался определенный исторический обычай сопровождать Слово, даже если оно было в начале, Делом. Сами слова тоже никак не хотели быть эрзацем дела и очень обижались. В итоге дурачков, которые этого не понимали, ждала печальная участь.

Всякий прекрасно знает, что если триста раз подряд повторить определенное слово, то оно становится бессмысленным и наблюдается интересный эффект: сектор бытия, стоявший за словом, куда-то пропадает, как кусок, вырезанный из пирога, и мир становится меньше. Так слово сообщает, что оно устало. Но если продолжать его тупо повторять, то оно мстит. Причем месть эта довольно изощренна: вы просто становитесь жалким идиотом. Это прекрасно знают те, кто предлагает вам почаще бормотать какую-нибудь Махамантру или говорить о нетленных ценностях.

Нет, вы лично не страдаете (Оскар Уайльд: «Почему английские епископы в девяносто лет выглядят так же свежо, как в девятнадцать? Потому что всю жизнь повторяют одно и то же»). Более того, вы преисполнены чувством собственной значимости, превосходства и ответственности, как депутат какой. Или как тот козел в худсовете, который прикрыл молодой художнице публикацию прекрасных иллюстраций в детской книжке, сославшись на несоветскую морду зайчика. Или как... ну ладно, всякому тут есть что вспомнить. Так слова жертвуют вами, чтобы перевести дух. Ведь другие люди, глядя на вас и слыша затасканные вами слова, проникаются брезгливостью и отвращением как к вам, так и к ним (словам), а бормотание идиота приравнивается к вопроизведению звукозаписи и потому само не счет. Замученные слова отдыхают, и через некоторое время всё опять становится на свои места.” (ШлейтА)

“Слова, слова, слова...”           (Шексп-Г, II, 2)

“Но ведь к слову «пространства» есть рифма «просраться» —

и восторга уже не унять!

Отрекаясь от слова, не поймешь и простого,

а уж хитрого — век не понять.”           (ЮК)

“Я при словах этих не только затаил дыхание, и зрение и слух затаил, я не только что дыхание, я пищеварение затаил*.” (Ероф)

“Знаете, почему у нас, в России, самая великая литература? Потому что для нас, русских, всегда было важнее слово, чем дело.” (В. Белицкий в ТV-прогр. “21-й кабинет”, РТР, 29 июня 1997)