Илл. 24. Примерная форма (фас — профиль) двузвучного колокола (Китай).

КОЛОКОЛ (общеслав.; вероятно, происх. от удвоения звукоподражательного корня кол-; то же — в санскр. kala-kala = “беспорядочный шум, крики; гудение; звук, тон; пение”; сравн. также греч. kaleo = “зову”), “гулкая икона”; самозвучащий (звоновый) культовый и оповещающий музыкальный инструмент; в России получил распространение раскачиваемый тип К. (с одной верхней точкой подвески), тогда как западная традиция остановилась на т. н. вращающемся типе К. (с горизонтальной осью вращения, опирающейся на две вертикальные стойки), отсюда ощутимая разница как в размерах, так и в частотах/тембрах звучания двух этих типов К.; известен также древнекитайский, ныне восстановленный т. н. двузвучный тип К., обладающий, как следует из названия, двумя частотами звучания, каждая из которых возникает при ударе (наносимом колотушкой снаружи, а не изнутри, как в российских и европейских К.) на определенном уровне (примерная форма двузвучного К. представлена на Илл. 24).

“КОЛОКОЛЪ м. звонъ, црк. кампанъ вылитый изъ меди (съ примесью олова, серебра ипр.) толстостенный колпакъ; с развалистымъ раструбомъ, с ушами для подвески и с привешеннымъ внутри биломъ или языкомъ. Большiе колокола употрб. почти только при церквахъ, и потому зовутся также Божьимъ гласомъ.” (Даль);

“Колокольный звонъ не молитва, а крикъ — не беседа.” (Фолк, Даль)

“<...> колокола, как известно, стали употребляться христианами не сразу с появлением христианства.

В Ветхозаветной церкви <...> верующие созывались на Богослужения не колоколами, а звуками труб.

В первые века гонений на христианство от язычников, христиане не имели возможности открыто созывать верующих к Богослужению. В то время верующие созывались на Богослужения тайно. <...>

После прекращения гонений (в IV веке) стали созывать верующих различными способами.

Более общий способ созыва верующих к Богослужению определился к VI веку, когда стали употреблять била и клепала. Била или кандии — это деревянные доски, а клепала — железные или медные полосы, согнутые в полукруг.

Наконец, определился самый усовершенствованный способ созыва верующих к богослужению — это колокольный звон.

Впервые колокола, как известно, появились в Западной Европе. Есть предание, по которому изобретение колоколов приписывается Св. Павлину, Епископу Ноланскому ( 411), т. е. в конце IV или в начале V века. Есть несколько сказаний по этому поводу. По одному из этих сказаний, Св. Павлин во сне увидел полевые цветы — колокольчики, которые издавали приятные звуки. После своего сна епископ приказал отлить колокола, имевшие форму этих цветов. Но, очевидно, Св. Павлин не ввел колоколов в практику Церкви, так как ни сам он в своих сочинениях, ни современные ему писатели не упоминают о колоколах. Только в начале VII века Римскому Папе Савиниану (преемнику Св. Георгия Двоеслова) удалось придать колоколам христианское значение. <...>

На Востоке, в Греческой Церкви, колокола стали употребляться во второй половине IX века, после того, когда в 865 г. венецианский дож Урсус прислал в дар императору Михаилу 12 больших колоколов. <...> Но у греков колокола не вошли в обширное употребление.

В России колокола появились почти одновременно с принятием христианства Св. Владимиром (988 г.), т. е. в конце Х века. <...> Но как ни странно, Россия заимствовала колокола вовсе не из Греции, откуда приняла Православие, а из Западной Европы. <...> На церковном языке колокол именуется «кампан» — от названия римской провинции Кампании, где из меди были отлиты первые колокола. <...>

Самым же большим колоколом в мире и в настоящее время является «Царь Колокол», стоящий теперь на каменном постаменте у подножия колокольни Ивана Великого. Он <...> был отлит российскими мастерами (отцом и сыном) Иваном и Михаилом Маториными в 1733-1735 годах. <...>

Общий вес Царя Колокола — 12 237 пудов и 19 фунтов или 200 тонн <...>. Диаметр колокола — 6 метров 60 см или 21 фут 8 инчей.

Это удивительное произведение литейного искусства не успели поднять на колокольню, т. к. колокол жестоко пострадал от страшного и опустошительного пожара в 1737 году. Царь Колокол тогда еще находился в литейной яме, окруженный деревянными лесами <...>. Но был ли он поднят на эти леса или нет, точно не установлено. Когда эти деревянные леса загорелись, их стали заливать водой. Раскаленный колокол от резкой перемены температуры дал много больших и малых долевых трещин и от него отвалился большой кусок, весом в 11 500 килограмм.” (ЗакБож)

“Колокола и колокольные звоны <на Руси> играли разнообразные роли в общественной жизни, в народной культуре. Упомянем некоторые из таких функций: колокола

а) звонили при встрече высокого гостя или начальства <...>;

б) извещали о пожаре <...>;

в) сообщали о приближении неприятеля <...>;

г) висели на маяках, были и колокольни-маяки <...>, во всех севернорусских деревнях били в колокола, чтобы заблудившийся человек мог выйти к жилью;

д) размеряли время; в общественной практике сам распорядок церковных звонов уже служил сигналом времени <сравн. традиционный новогодний бой кремлевских курантов. — Сост.> <...>;

е) сообщали о важных государственных или местных событиях;

кроме этого, колокольный звон развивался как разновидность народного искусства. <...>

Сами звонари сплошь и рядом не имели музыкального образования, но были талантливыми и влюбленными в свое дело людьми. Звоны они заучивали при помощи частушек и поговорок.

На вопрос: «Как звонили на колокольне?» — старый звонарь поморского поселка Нинокса ответил:

— А как звонили, парень... Вот заберемся мы с напарником на колокольню, веревки от колоколов в руки возьмем, смотрим друг на друга да приговариваем. Он себе фигуры отмеряет на малых колоколах так:

Го-ли-ка-ми при-ты-ка-ли!

Го-ли-ка-ми при-ты-ка-ли!

А я большие меряю:

Голи-ком приткнем!

Голи-ком приткнем!

— Голик, — это что? — не понял я сначала. А звонарь отвечает:

— Голик — веник по-нашему. Он в поговорке ни про что, а для ладу. А во время звона так весело — прямо плясать хочешь! <...>

Отношение к колоколу — как к оберегу, к звону — как к спасению от злых сил на Севере в конце XIX в. было распространено повсеместно.

А. Балов отмечал глубинную связь колокольного звона с культом бога-громовика, полагая, что «как св. пророк Илия отчасти заменил в понятиях наших предков, с принятием христианства, Перуна — бога-громовика, так и колокольный звон сделался символом грома небесного»; и далее: «Природу возбуждает ото сна, по верованию славянина-язычника, все тот же бог-громовик своим громовым гласом». <...>

Наконец, колокольный звон связан и с представлениями об умерших, бытовавшими в среде северно-русского крестьянства. Как и в остальной России, крестьяне считали, что «пожертвование на новый колокол лучше всего может облегчить участь грешной души в загробном жизни», что колокольный звон имеет способность «возбуждать усопших от их непробудного сна».

Магия колокола и колокольного звона проникла и в народную медицину. Здесь уместно вспомнить о бытовавшем на Севере предании, будто висевший на одной из колоколен Сольвычегодска разбитый колокол — это тот самый колокол, который в свое время известил Углич об убиении царевича Димитрия, был за это сечен кнутом и сослан в Тобольск. Народ считал этот колокол чудотворным. Описывают связанный с ним магический обряд: «Почти каждый день можно было слышать глухой звук этого колокола: это крестьянин, взобравшись на колокольню, обмывает язык колокола, несколько раз звоня при этом, а воду унося в «туеске» домой, как средство против детских болезней». Логика рассуждений тут, скорее всего, такова: колокол, возмутивший народ, «защитник» невинного убиенного младенца, несет в себе силу, способную помогать больным детям, исцелять их. <...>” (ДавА)

“Безусловно, самые знаменитые русские звоны были в Ростове Великом. Они всегда славились своей слаженностью, выражавшейся прежде всего в их ритмической стройности; к тому же три самых тяжелых из ростовских колоколов согласованы и гармонически, образуя до-мажорное трезвучие. Но для русских звонов не характерно гармоничное начало с его выверенным звоном. Колокола зачастую собирались на одну звонницу случайно, изготовленные согласно разным канонам формы и из сплавов разного состава. А значит и имеющие неодинаковый тембр.

Выдающийся звонарь 1920-х годов, так мечтавший сделать государственную концертную колокольню, отделенную от церкви, К. К. Сараджев <о Конст. Сараджеве см. кн.: Цветаева А., Сараджев Н. “МАСТЕР ВОЛШЕБНОГО ЗВОНА”, М., “Музыка”, 1986, 1988. — Сост.>, обладавший фантастическим слухом, на вопрос о том, на каких, в смысле подбора, колоколах он предпочитает звонить, отвечал, что ему все равно, подобраны ли колокола в музыкальную гамму или никакой гаммы не составляют. Он руководствовался только характером индивидуальности колокола. Для него не имело ни малейшего значения, если данный колокол в сочетании с соседом своим давал диссонирующий звук. В колокольной музыке нет никаких диссонансов, как, впрочем, нет их и в народной песне.”<...>

Многие технические принципы и приемы игры, присущие ростовским звонам, получили свое дальнейшее развитие в практике звонарей из других мест России.

Сходным образом устроена звонница на колокольне Троице-Сергиевой лавры. В самый большой из висящих здесь колоколов, «Лебедь» (7 тонн), названный так за его мягкий, «полетный» звук, играет, ударяя в оба края, один звонарь. Главный звонарь играет на остальных. В правой руке у него — связанные в один узел веревки от четырех «зазвонных» колоколов, висящих в переднем проеме колокольни; на них исполняются разного рода трели. Тросы от «альтовых» колоколов привязаны вторыми концами к невысокому столбику и выполняют роль клавиш. Ударяя по ним, звонарь в определенном ритме издает те или иные звуки. От языков «теноровых» колоколов, висящих в дальнем проеме, через систему блоков тросы протянуты к ножным педалям; нажимая на них, звонарь получает нужные звуки.” (ЛохВ)

“<Из беседы со старейшим звонарем Москвы, 90-летним В.И.Машковым:>

— Впервые я взобрался на колокольню, когда мне было 4 года. В 1920 году я впервые ударил в колокола в Богоявленском соборе. <...> С этого времени я постоянно стал подниматься на звонницу. До 1931 года приходилось совмещать службу государственную со службой на колокольне. А потом вышел запрет на колокольный звон. Я в это время работал на заводе «Манометр» и помню, как приходили грузовики с битыми колоколами, которые должны были идти на переплавку. Но оказалось, что этот сплав ни на что другое, кроме как на церковный колокол, не годится. Так что зря всё порушили... После войны снова разрешили звонить в колокола. <...>

— А не трудно управляться с такими махинами? Для этого требуется физическая сила?

— Сила требуется для того, чтобы подняться наверх по крутым ступенькам. А управляться с колоколами нужно умение. Есть так называемый «рояльный звон». Сейчас попробую объяснить. В правой руке я держу 4 колокола — деревянная держалка соединяет первый колокол с третьим и второй с четвертым. Эти колокола называются зазвонными. Левая рука — на пульте, куда подтянуто 8 колоколов, они называются подзвонными. И два спаренных колокола под ногой. Я нажимаю на педаль, и получается удар в 770 пудов. <...>

— Владимир Иванович, расскажите, какие бывают виды звонов?

— Начинается звон с благовеста — один колокол перед началом богослужения бьет минут восемь с перерывом в три секунды, за это время язык колокола, ударив одну стенку, перелетает к другой. Если идет архиерейская служба, то в тот момент, когда архиерей подъезжает к храму, начинается трезвон. В нем участвуют все колокола. После благовеста перед началом богослужения идет три трезвона — каждый по две минуты. Далее следует перебор или перезвон — по одному звонарь ударяет в каждый колокол, от самого большого — к самому маленькому. Ударит самый маленький колокол — и сразу же одновременно нужно ударить в несколько колоколов. Мне удается бить сразу в 4-5. Перезвон бывает во время Всенощного богослужения, на третьей неделе Великого поста, при выносе Плащаницы.” (ТавЛ)

“Красный звонъ, при церквахъ и монастыряхъ, согласный подборъ колоколовъ погласицей, гамой <...> Искуство это заброшено; встарь, хорошiе звонари ценились и упражнялись краснымъ звономъ, распетливались по рукамъ и ногамъ, качались на зыбке и звонили согласно въ дюжину колоколовъ.” (Даль)

“Примером переосмысления может служить сочетание малиновый звон (в значении «приятный, стройный звон колоколов»), ассоциирующееся с названием ягоды: оно восходит к наименованию бельгийского города Малин, где находится старинный собор, при котором имеется специальная школа звонарей, своеобразных «малиновских» музыкантов на колоколах.” (РозТел)

“Отлить точную копию знаменитого Царь-колокола <...> намерено уже в этом <1996> году Московское объединение литейных мастерских «Красный звон».

Проект создания Царь-колокола-2 практически готов. Специалистам-акустикам удалось смоделировать на компьютере тональность его звона и другие характеристики. Сейчас идут переговоры авторов уникальной программы воссоздания русских звонов с правительством Москвы о месте установки 200-тонного колокола. От идеи построить еще одну колокольню в Кремле отказались практически сразу. Обсуждаются предложения поставить «говорящую икону» на Воробьевых горах и на самом высоком месте Москвы недалеко от станции метро «Коньково». После принятия окончательного решения в этих районах проведут специальные изыскания и акустическую экспертизу, сделают оценку вибрационного воздействия Царь-колокола на окружающую среду.

Отлить самый тяжелый колокол России планируется на одном из крупных оборонных заводов.” (ЦК-2)

“Бывает, что колокола раскачивают звонарем.” (С. Е. Лец)